Танец жизни

        Таша вытерла слезы, прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Несмотря на то, что вечер пятницы был в самом разгаре, настроение, как и индикатор топлива в ее машине, было почти на нуле. Голос Стинга заполнил салон лиричным хитом “Англичанин в Нью-Йорке”.
Несколько минут назад она была у главного врача одной из московских клиник. Прошло уже полгода как у нее обнаружили порок сердца, требовалось срочное хирургическое вмешательство.
— Ну что ж, анализы у вас хорошие, никаких противопоказаний для операции нет.
Она с трудом проглотила комок в горле.
— Есть что-то, что увеличит мои шансы?
Доктор встал, подошел к окну, долго смотрел на суматошный мир, живший своей особой жизнью. Каждый день там что-то происходило, что-то очень нелогичное и неподвластное множеству правил, с которыми можно было спорить, но которые невозможно было отменить. Тогда оставалось рассчитывать, как в случае с этой пациенткой, не на свою безупречную статистику, как специалиста, а на простое человеческое чудо.
— Операция – это треть успеха, остальное приходится на реабилитационный период. Конечный результат будет зависеть от вашего желания победить.
Она медлила, долго собиралась с силами, пытаясь не показать, с каким трудом ей приходится подбирать слова.
— Я согласна.
— Назначаем операцию на следующую неделю. Оформляйтесь сегодня, отдельная палата будет ждать вас.
Таша упрямо замотала головой.
— Мне нужно сегодня уйти, голос её дрогнул и стал тише. — Очень, очень нужно.
— Если у вас есть срочные дела, завершайте, и возвращайтесь послезавтра. Поторопитесь, время не всегда наш союзник.
Девушка кивнула и, прижав сумку к груди, поспешно покинула кабинет.
Мелодия Стинга сменилась джазом “Я помню тебя” в исполнении Джорджа Майкла. Уже больше часа Таша сидела неподвижно в машине, закрыв глаза. Ей часто снится один и тот же сон из детства. Она, четырехлетняя девочка, идёт купаться на речку с отцом. Он ныряет с плота, каждый раз подпрыгивая вверх, как большая белая рыба, а затем виртуозно без брызг исчезает в воде. Она с восхищением хлопает в ладоши. Её папа такой сильный, красивый, и она, как завороженная стоит на краю, глядя на любимую фигуру, которая снова взмывает словно дельфин. В какой-то момент она теряет равновесие на скользких досках… Далее картина происходящего размыта, в голове мелькает образ испуганной и заплаканной девочки в мокром платье, сидящей на плоту в объятиях отца. Таша открыла глаза.
Неспешно перебирая свои мысли и нанизывая на нитку размышлений самые значимые фрагменты последних месяцев, она вновь и вновь возвращалась к предстоящей операции. «Умереть в течение года или раньше». Слова доктора после обследования отдавались гулким эхом в голове. Ей строго-настрого запретили физические нагрузки. От утренних пробежек отказаться было не трудно, но танцы… Это было выше ее сил.
Несколько лет назад Таше посчастливилось попасть на Кубу. Она бродила по проспектам Гаваны, вглядываясь в лица местных жителей, дышала атмосферой города, слушала уличных музыкантов, наблюдая за степенными, размеренными темнокожими парами, которые стряхивали общее полусонное состояние и оживали с первыми звуками румбы. Настроение было подогрето цветом индиго вперемешку с солнцем и вечно зелеными пальмами. Незнакомый мир Острова Свободы стремительно затягивал её в свой круговорот.
Гуляя по окраинам столицы, она забрела в местный бар, где в центре зала на невысоком подиуме, увидела танцующую пару. Атлетичный красавец со смуглой кожей в белых льняных брюках и обтягивающей рубашке с коротким рукавом. Его спутница — немолодая, но сохранившая былую красоту и осанку женщина в однотонном бардовом платье с цветком жасмина в гладко зачесанных черных волосах. Кубинец был расслаблен и казался слегка безучастным к происходящему. Дама, закрыв глаза, ловила каждое движение партнера. Словно искусные мастера они ткали в движениях необычайное по красоте полотно танца. Таша была поражена трехминутным представлением. Она стояла напротив, не в силах пошевелиться. Зазвучала новая композиция. Танцор обернулся, ослепительно улыбаясь, неторопливо подошел, и слегка потянул Ташу за собой в яркий круг света. Горячее дыхание, смешанное с ароматом жасмина, коснулось ее шеи, и, не желая сопротивляться, она доверилась мастеру, почувствовав уверенные движения его сильных рук.
Вернувшись домой, в холодный и ставший вдруг чужим город, Таша поняла, что не переживёт эту зиму, если не будет танцевать! Она не желала больше отпускать это необычайное чувство легкости и праздника, стремилась испытывать незабываемый полет души вновь и вновь.
Выходя на паркет, девушка словно оживала среди солнечных мелодий Карибского моря. И теперь, потерять всё это в один миг, было словно лишиться сердца… Мысль об операции созрела сама собой. Решение вызвало дрожь во всем теле, но она понимала, что не только не сможет полноценно жить отлученной от любимого занятия, но и больше не хочет ставить неуверенное многоточие в своих будущих планах.
Таша повернула ключ в зажигании, автомобиль мягко стартовал в ночи. Сегодня ей хотелось по-особенному провести пятницу, как будто завтра уже не наступит. Она не была на танцах уже полгода, и сколько еще продлится это мучение после предстоящего события, не известно.
Ноги вновь ощущают знакомую гладкую поверхность, ноздри щекочет запах страсти и свежего натертого пола в зале. Она смотрит на знакомые пары, любуется и сопереживает им… Лодка настроения, которая уже начала черпать воду, создавая опасность перевернуться, начала выравниваться.
— Я могу пригласить вас?
Перед ней стоял высокий красивый брюнет с голубыми глазами, излучающими дружелюбие и теплоту – она, позабыв про все запреты врача, протянула навстречу руку. И не было ничего в этом мире, что могло ей помешать исполнить этот танец, быть может, в последний раз. Песня Майкла Джексона «Что бы ни случилось» соединила пару и увлекла в пламенное романтическое действо. Руки танцоров соприкоснулись. Он крепко держал ее в своих объятьях, и уверенно рисовал причудливые фигуры на деревянном полу. Длинные тонкие пальцы скользили по ее волосам. Ладони мягко очерчивали линию плеч, заставляя трепетать всё тело. Таша закрыла глаза, эмоциональное торнадо вихрем унесло все её сомнения, оставив чувственный трепет от прикосновения. Она ощущала настоящую мужскую силу, покалывание его легкой небритости на своей щеке. В груди что-то радостно оживало, на лице появился румянец. Сейчас ее жизнь всецело принадлежала ему, потому что у них было одно сердце на двоих.
Мелодия заканчивалась. Она будто вновь вернулась на эту планету, но не в тесной капсуле, а на большом серебристом корабле.
Они долго стояли без слов, боясь спугнуть нахлынувшее чувство, крепко прижавшись друг к другу.
…Наступил день операции. Это событие после красивой и незабываемой пятницы уже не вызывало у нее приступа страха. Улыбка не сходила с лица.
Над головой возникла большая яркая лампа операционной, Морфей бережно взял хрупкую девушку на руки и осторожно отправился в свое царство.
Она вновь возвращалась в детство. Жаркий день, отец ныряет с плота. Таша, не удержавшись на его краю, падает. Тело стремительно обнимают холодные потоки. Солнце начинает уменьшаться в размерах, пытаясь раствориться совсем. Паники нет, девочка как может барахтается в воде, неожиданно папина сильная рука подхватывает ее и выталкивает на поверхность. Глоток воздуха… В голове вновь возникает последний танец… Глоток, который жадно вдохнула и захотела жить как тогда много лет назад. Свежий воздух, подаривший ей новое ощущение жизни.
Девушке больше не зачем переживать свои детские страхи, она медленно отходила от наркоза в больничной палате, улыбаясь во сне.
А между тем текли скучные будни с больничными процедурами.
В один из таких дней Ташин сон прервали голоса в палате. Чуть приоткрыв глаза, она увидела врачей. Они что-то вполголоса обсуждали. Ей удалось уловить, что операция прошла успешно. Один из докторов долго говорил, что ее случай является неординарным. Восстановление значительно опережало график, что при такой серьезной операции встречалось весьма редко. Края губ девушки тронула легкая улыбка, и она вновь погрузилась в сон.
Ей снился Остров Свободы и тот самый бар Гаваны. Войдя в него, увидела пару на сцене. Но что-то было не так, что-то изменилось. В женщине она узнала себя, а в партнере – молодого темноволосого человека, с которым танцевала свой танец жизни. Вновь зазвучала музыка, латиноамериканский водоворот поглотил их.
То, что происходило между ними, не было обыденным чувством между мужчиной и женщиной. Это словно обретение близкого человека, понимающего тебя с первого и до последнего па. Они танцевали много, ярко, самозабвенно… И каждый новый танец дарил возможность влюбиться еще больше. Это было маленькой проекцией отношений, только в существующей реальности не хватило бы и целой жизни, чтобы испытать всю эту любовь. А здесь столь пронзительное чувство оживало вновь и вновь, сменяясь ощущением эйфории, когда с финальными аккордами невозможно не прижаться всем телом к тому единственному, кто любил тебя эти последние несколько минут.
Таша пробудилась от того, что почувствовала знакомый запах. Окно было слегка приоткрыто, оттуда веяло весной и сладковато-терпким ароматом жасмина. Она вдруг отчетливо поняла смысл своего танца.
Внутри сумасшедшей жизни мегаполиса каждое трехминутное представление было неким эмоциональным всплеском, благодаря которому с новой силой начинало биться сердце. Сердце, которое, несмотря на друзей и, казалось бы, любимого человека, живущего рядом, наполнено одиночеством большого города.
Таша вновь вспомнила пару из Гаваны, их тоску вне подиума…они едва знали друг друга, изредка встречаясь, но, как только сливались в единое целое в далеком от повседневности мире, являя неповторимый по красоте перфоманс, невозможно было представить более дорогих на свете друг другу людей.
Сердце Таши радостно стучало в новом ритме. Она точно знала, что будет теперь делать. Ей больше не нужно искать ответа. Эти три минуты и были ответом на всё — эмоциональным самовыражением, которое способно чистому листу придать новый смысл и оживить картину в совместных красках жизни.